Фёдор Плевако – с нами
Михаил Федоров: «Плевако жив, а значит, и живы мы, его наследники в самом благородном труде – защите человека»
Воронежский адвокат и писатель Михаил Федоров рассказал «АГ» о своих книгах, посвященных великому российскому адвокату Ф.Н. Плевако, о работе над ними, о дальнейших творческих планах, поделился мыслями о значении памятников Ф.Н. Плевако, которые будут открыты в Челябинске и Тамбове, о важности сохранения памяти о нем. «Главное значение этих памятных знаков – в моей и моих коллег радости оттого, что помнят, чтут Федора Никифоровича, живут, держась за него, как сын держится за отца, как ученик – за наставника, зная, что нашли, “делать жизнь с кого”», – считает Михаил Федоров.
– Михаил Иванович, Вы автор многих книг, среди которых особое место занимают произведения, посвященные великому русскому адвокату Федору Никифоровичу Плевако и его семье. Сколько книг вышло к настоящему времени? Назовите их, пожалуйста.
– Тема Плевако – очень благодатная, и я рад, что сейчас вышло три книги, посвященные Федору Никифоровичу. В Москве – книга «Федор Плевако и его семья в истории России», в Воронеже – две книги: «Дети Плевако» (двумя тиражами, один по заказу ФПА РФ) и «Судьба генерала Мартынова». Первая книга напрямую рассказывает о Федоре Никифоровиче, остальные все равно так или иначе перекликаются с его судьбой.
– Что Вас побудило к тому, чтобы исследовать жизнь и деятельность Ф.Н. Плевако, писать книги о нем и его семье?
– Наверное, каждый мечтает оказаться в той нише, в которой бы ему было тепло душой, ярко мыслью, где получаешь заряд сил, заряд веры, заряд надежды, поток прозрений и, в конечном счете, понимание, что ты не зря прожил свои годы на Матушке Земле. Вот этой нишей для меня оказался мир Федора Никифоровича Плевако. Судьба которого от мальчонки, осваивавшего азы наук среди ссыльных на границе с казахскими степями (отец был «литвин», а его земляки занимались с Федей), затем гимназиста, студента в Златоглавой, пережившего много трудностей и ударов судьбы, до вырвавшегося на просторы присяжной адвокатуры защитника, на долю которого также выпало немало испытаний, захватывает. И ты уже не можешь без него, когда сам на пределе нервов, не знаешь, выдержишь или нет, когда ты счастлив, если выручил и помог, когда тебя одолевают сомнения, в тебе кипят бури, ты думаешь, что уже всё, а поднимаешься. Иметь такого Человека рядом – это счастье.
Поэтому, сколько бы я не «гулял» по просторам жизни Федора Никифоровича, не могу успокоиться, если хотите, наполниться, и этому движению не видно конца. Поэтому я пропадал в архивах, я бегал, как мальчик, за его родными и слушал их с замиранием сердца, я читал записки о нем, перечитывал его речи и все время хотел еще и еще. И это у меня ложилось на страницы книг, как сокровища, которые я был обязан сохранить. Я понимаю, что «борозда» моих трудов, которую я «пашу», – если процитировать автора «Белого Бима Черное ухо» Гавриила Троепольского, – будет завалена чьей-то следующей «бороздой», но я своим трудом помог сохранению памяти о Федоре Никифоровиче… Он, как я понимаю, жив, а значит, и живы мы, его наследники в самом благородном труде – защите человека. Конечно, с памятью живет не только радость, но и горечь, когда приезжаешь на Тамбовщину и ходишь среди остовов стен его родного имения в Пашино, но все это только вносит в твой мир ту жизненную правду, с которой шел по жизни Федор Никифорович.
– Как Вы собираете материал для книг?
– Вы удивитесь – спонтанно. Но если, как говорят, нашел «жилу», то иду по ней вглубь, забывая про завалы, которые могут меня накрыть.
Так получилось с зятем Федора Никифоровича генералом Мартыновым, когда я то листал тома его дела в Российском государственном архиве, то переписывал дословно каждый листик из его уголовного дела в архиве ФСБ на Лубянке, боясь упустить хоть строчку, когда нашел другое дело генерала в Московском городском архиве. Вы знаете, какие я только чувства не испытал, когда просматривал материалы про честного генерала, которого дважды судил царский суд, а при советской власти дважды – суд большевиков (тройка), как у меня перехватывало дыхание от несправедливости по отношению к нему! Я со всем жаром сердца писал о нем, этом любимце Плевако (ему Федор Никифорович завещал свою библиотеку). Меня было не остановить. Почему? Видимо, потому, что мои коллеги, сталкиваясь с несправедливостью, ее переживают так же, как этот генерал, честью и правдой служивший Отечеству….
А сын Федора Никифоровича – Сергей Федорович Плевако-старший, этот гордый мальчик, просит о помощи его молодой семье у отца, отец откликается, и сын по окончании юридического факультета работает в его конторе, а после смерти отца бьется за сохранение его имени… Другой сын – Сергей Федорович Плевако-младший – в страшные годы «сталинских репрессий» гордо и честно выступает в суде, рискуя сам оказаться в местах не столь отдаленных…
Вы знаете, плеваковская тема – это жизнь России во всех ее проявлениях, и все это просится на страницы журналов и книг. И было очень радостно, когда журнал Адвокатской палаты Московской области «Адвокатская палата» (выходил такой) опубликовал эти очерки, которые потом выросли в книги…
Надо сказать и о внучке генерала Мартынова, Марине Мартыновой-Савченко, о приемном сыне Сергея Федоровича Плевако-младшего, Александре Сергеевиче Плевако – они мне очень помогли в сборе материалов. Вот так рождались эти книги…
– Планируете ли новые работы, посвященные Ф.Н. Плевако?
– Конечно… Сейчас, к примеру, расскажу о важном для каждого защитника вопросе. Так вот, оказывается, на Федора Никифоровича тоже, как на многих из нас, писали жалобы. И, читая их, видишь, как доверители боролись за Плевако, стремясь добиться, чтобы он их защищал, а потом порой ступая на не столь достойный путь… Но это тоже для нас пример: не пишут только на тех, кто не работает…
Конечно, каждое дело Плевако заслуживает отдельной книги, которые, я не сомневаюсь, появятся… А так, досадно мало времени. Я же сейчас пишу книги о бойцах на СВО, начал с погибших – которых не вспомнить нельзя, сейчас пишу и про сражающихся, уже в Москве вышло около десяти книг. Но про Федора Никифоровича, невзирая ни на что, надо собирать материалы и писать. По крайней мере, мне материала на книгу «Федор Плевако в моей жизни» уже предостаточно…
– В настоящее время сооружаются два памятника Ф.Н. Плевако: в Челябинске – по инициативе Адвокатской палаты Челябинской области, поддержанной Федеральной палатой адвокатов Российской Федерации, в Тамбове – по инициативе Министра юстиции Российской Федерации Константина Анатольевича Чуйченко (это совместный проект Минюста России, ФПА РФ и руководства Тамбовской области). На Ваш взгляд, в чем их главное значение?
– Вы говорите о праздниках души! Причем праздниках вдвойне, втройне. Дело в том, что мои папа и мама детство, школьные и студенческие года провели в Магнитогорске (рядом с Челябинском) – папа закончил педагогический институт и в 1940 г. был призван в армию (прошел и финскую, и блокаду Ленинграда, и войну с Японией; на мое счастье, не погиб, иначе я с Вами бы не беседовал), мама окончила Магнитогорский металлургический институт, потом уехала к папе и их мотало по военным гарнизонам… В самом Челябинске жил мой дядя, металлург… А отец мамы и дяди, геолог, работая в Магнитке, открыл Кичигинское месторождение формовочных песков по соседству с Троицком – родиной Плевако… Так что этот край мне особо дорог, и то, что в Челябинске появится памятник защитнику России, это очень знаменательно.
Я представляю, что бы сказал, выйдя на площадь с памятником себе Федор Никифорович. Он бы обрадовался? Удивился? Мне один профессор, доктор филологических наук, сказал, что не порадовался бы, что это особый человек, для него главное работа на людей, а не памятник ему. С ним при всем желании не соглашусь. Федор Никифорович, по моему глубокому убеждению, обнял бы помнящих его дело потомков…
А если говорить о памятнике и в Тамбове, я снова рад вдвойне, втройне… Я был там в прошлом году и, увидев перед корпусом Тамбовского университета памятник академику Андрею Николаевичу Колмогорову, чуть не подпрыгнул от восторга: я в 1969–1971 гг. учился в спецшколе-интернате № 18 физико-математического профиля при МГУ, который называли еще колмогоровским, и сам Колмогоров читал нам, школярам, лекции, и я помню, как засиживался в его кабинете (была такая комнатка в интернате)…
А теперь в Тамбове, тоже родном для меня городе, появится памятник другому дорогому мне человеку… И я буду этому безмерно рад…
Главное значение этих памятных знаков – в моей и моих коллег радости от того, что помнят, чтут Федора Никифоровича, живут, держась за него, как сын держится за отца, как ученик – за наставника, зная, что нашли, «делать жизнь с кого»…
– Как Вы считаете, сейчас много тех, кто чтит память Плевако?
– Думаю, что с каждым днем таких становится все больше и больше, и в этом, бесспорно, заслуга и Федеральной палаты адвокатов.
Для меня это мои коллеги, советчики, помощники: адвокаты Сергей Владимирович Бородин (г. Воронеж); Игорь Анатольевич Татарович (г. Воронеж); Юрий Михайлович Фирсов (г. Воронеж); Владимир Васильевич Калитвин и Олег Владимирович Баулин (г. Воронеж), направившие меня в 2013 г. на открытие памятника Плевако в Троицке (тогда я и окунулся в жизнь выдающегося сына Троицка); Юрий Михайлович Боровков, ныне покойный (г. Москва), который меня опекал и наставлял; Алексей Павлович Галоганов, который меня, адвоката из глубинки, представил к награждению Золотой медалью имени Ф.Н. Плевако.
И, конечно, президент Федеральной палаты адвокатов Светлана Игоревна Володина. Она помогла переизданию книги «Дети Плевако», которая, надеюсь, теперь имеется в каждой адвокатской палате. Очень приятно при выходе каждой новой книги услышать от Светланы Игоревны доброе слово. Она ведь знаете, как реагирует, – очень ярко и эмоционально.