Шишкин

Евгений Владимирович

Также награжден медалью «За победу над Германией» и другими медалями.

В 1942 году, после окончания школы призван в ряды Советской Армии, служил командиром взвода школы сержантского состава;

1944-1945 г.г. – служил на 1-м, 2-м, 4-м Украинских фронтах командиром огневого взвода;

 Демобилизован в 1946 году по состоянию здоровья.

В 1953 году окончил Московскую юридическую школу.

В 1958 году окончил Всесоюзный юридический заочный институт (ВЮЗИ).

Из «Катюши» – прямой наводкой. Очерки о Е.В.Шишкине.

(по материалам газеты «Подмосковный адвокат»)

Адвокатская Палата / № 9, 2007

В. Ильин

И «Пантеры» горят

Наблюдатель с тревогой доложил: на огневую позицию движется немецкая «Пантера». У командира огневого взво­да «Катюш» гвардии лейтенанта Евгения Шишкина време­ни на обдумывание ситуации не было. Отвести машины не успевали, остановить «Пантеру» нечем и некому.

— Быстро копать перед передними колесами! — приказал солдатам.

— Будем прямой наводкой? — догадался командир машины.

Вы, наверняка, видели снимки легендарных «Катюш» военных лет. На автомашинах под углом вверх, направ­ляющие рельсы, на них длинные снаряды. Установки скрытно занимают позиции позади нашей передовой ли­нии. По команде дается залп. Хвостатые снаряды еще с воем и шумом летят, а машины уже срываются на зара­нее подготовленные и замаскированные позиции. Через несколько минут после залпа немцы начинают обстрел того места, откуда стреляли гвардейские минометы. Но их уже след простыл…

Так обычно было. Я сам первый раз увидел, как рабо­тают «Катюши» на Курской дуге. Ранним утром мы обу­страивали окопы, то тут, то там возникали перестрелки. И вдруг позади раздался страшный грохот, над головами что-то летело. Все попадали от неожиданности – нас не предупредили о залпе «Катюш», которые незаметно по­дошли и встали метрах в двухстах. Вскоре по тому мес­ту ударила немецкая артиллерия, и мы с благодарностью вспоминали командиров, заставивших нас всю ночь ко­пать окопы полного профиля.

Вообще артиллеристам не раз приходилось вести огонь прямой наводной – обстоятельства заставляли. Да­же гаубицы и зенитки можно установить горизонтально и стрелять перед собой. «Катюши» к такой стрельбе не приспособлены. Но если опустить передние колеса ма­шин, направляющие рельсы со снарядами тоже встанут горизонтально.

«Пантера» была уже метрах в шестистах, но не стреля­ла, может, немцы хотели захватить установку. Кстати, за всю войну ни одна «Катюша» в руки врага не попала. Лейтенант Шишкин отдал приказ бить по «Пантере» прямой наводкой. Залп, и земля вокруг танка загоре­лась, загорелась и сама «Пантера».

Так получилось, что по журналистской работе в «На­родной газете» (тогда — «Ленинское знамя») мне довелось общаться с видными артиллеристами Великой Отечест­венной — маршалом артиллерии В.И. Казаковым, гене­рал-лейтенантом Г.Д. Пласковым (о Григории Давидо­виче маршал Г. К. Жуков написал: «Храбрее солдата, чем генерал Пласков, — не знаю». Такая характеристика дорогого стоит!). Именно в часть Пласкова попала зна­менитая первая батарея «Катюш» капитана Флерова. Они вместе прорывались из окружения, и когда батарея Флерова оказалась под угрозой захвата, капитан взо­рвал установки. И сам погиб.

Так вот, тогда еще я интересовался у военачальников эпизодами, когда артиллеристы стреляли из пушек пря­мой наводкой. Приводили много случаев, но никто не вспомнил, чтобы прямой наводкой били «Катюши». На­верное, тот бой гвардии лейтенанта Шишкина не был единственным в таком роде, но первый боевой орден Ев­гений получил именно за это.

А до того, как попасть на фронт, Шишкин работал на военном заводе, имел бронь, но рвался в действующую армию. Под Киевом погиб его старший брат Николай. Дошел Евгений до горвоенкома, и тот дал разрешение. А каково было отцу, матери? Погиб один, не на прогулку уезжал второй…

И коробок спичек в кармане

Евгения направили в артиллерийское училище, оттуда в гвардейскую минометную часть. И ему приходилось прорываться из окружения.

— Приказ был категоричен, — вспоминает Евгений Вла­димирович, — установки немцам не должны достаться. На этот случай в каждой машине был ящик с тротилом, бик­фордов шнур, а у меня –  спички, которые горели при лю­бой погоде. Прорываемся из окружения, немцы все бли­же, на дорогах грязь непролазная, мощные «студебекке­ры» еле ползут. Все расчеты — в боевом охранении, в машинах только водители. В кармане тот самый коробок спичек. В голове одна мысль — только бы его не потерять. К ночи немцы отстали, взвод без потерь вышел к своим…

А закончил войну Евгений Шишкин не как все — 9 мая 45-го, а 14 мая. Именно в этот день его установки дали последний залп на юго-западе Праги по немецким войскам, отказавшимся капитулировать.

После демобилизации поступил в институт международ­ных отношений; тяжело заболел, пришлось уйти. Фронт прошел без ранений («Я маленький, — смеется, — в меня трудно было попасть»). Там не попали, а в центре Москвы поскользнулся. Потом была Московская юридическая школа, заочный юридический институт, и вот уже более 35 лет в областной коллегии адвокатов. Сначала работал в Талдоме, затем три десятка лет в Дмитрове. Принял тыся­чи посетителей, провел сотни дел в городе и районе, боль­шинство — по 49-й статье УПК для клиента — бесплатно, для адвоката чаше всего тоже, увы, без оплаты.

Мы беседуем с Евгением Владимировичем в Цен­тральной консультации. Он тут недавно — ездить и Дмит­ров стало тяжело, как никак две недели назад исполни­лось 78. Я на несколько минут стал невольным свидетелем его беседы с клиенткой: уважительный тон, четкие вопросы, добрые советы. Провожает женщину до выхо­да. Остались еще интеллигентские традиции…

Устами младенца

А вспоминает, естественно, о дмитровских делах. Сов­хозный скотник Иван с сыном приехал в соседнее село по делам. На беду свою встретил местного жителя Васи­лия; этот Василий находился в связи с одной женщиной, о которой — это было известно — Иван отзывался неодоб­рительно. Между мужиками возникла перепалка. Подвы­пивший Василий был настроен агрессивно. Боясь за сы­на, Иван втолкнул Василия в сарай и набросил щеколду. Тот взломал дверь и выскочил с открытым ножом, Иван схватил палку и, когда Василий набросился на него, уда­рил того. Палка попала в висок, Василий упал… Свиде­телями этой скоротечной схватки стали сын Ивана и двое сыновей той женщины — 13 и 6 лет. Старший на предварительном следствии показал, что нож в руках Василия был открыт, а на суде заявил: нож был закрыт. Судья приговорил Ивана к 8 годам лишения свободы, Мособлсуд отменил приговор и направил дело на новое рассмотрение. На этой стадии Е.В.Шишкина попросили быть защитником Ивана.

Судья предложила провести заседание в селе, где слу­чилась трагедия. Евгений Владимирович попросил, что­бы заслушали и младшего сына женщины; старшего мог­ли научить, как сказать, а поступить также с младшим не рискнули бы — мог все перепутать. Расчет адвоката оказался верен: мальчик рассказал, что он видел; когда ему дали злополучный нож, он пытался раскрыть его, чтобы показать каким он был, когда находился в руках дяди Васи. Суд признал, что Иван превысил пределы не­обходимой обороны; приговор — 2 года лишения свободы, год он уже отсидел…

Новый замок

Об этом деле Евгений Владимирович рассказывает с улыбкой. Сергей Николаевич крепко поругался с женой и так осерчал на нее, что, в конце концов, развелся. А вско­ре женился вновь, вторая жена прописала его к себе. Но незадача: повздорил и с ней и ушел… к первой жене. Что-то не поделили, и решил он вернуться ко второй жене — все-таки там прописан. Но как ни придет – дверь закрыта, в ней новый замок. Приходил даже с милиционером — не пускают его. Узнает: жена готовит материалы на его вы­селение, свидетели-соседи подтвердили, что Сергей Ни­колаевич больше полугода здесь не живет. По тогдашним законам это было достаточным основанием для лишения прописки. Вот тогда он и явился к адвокату.

Перед судебным заседанием Евгений Владимирович предупредил Сергея Николаевича: я вас буду очень ру­гать и хвалить вторую жену, вы не возражайте. И еще: ни слова о том, что она поставила новый замок!

Евгений Владимирович выступает и на чем свет стоит костерит своего подзащитного. Обращаясь к жене, гово­рит: «Вы правильно проучили ветреного мужчину, с та­кими только так и надо поступать, он такой-сякой»… Женщина чуть ли не прослезилась: «Да я его на порог не пустила, новый замок даже вставила»…

На этом судья прервал заседание: дело ясное — вот по­чему незадачливый муж не мог несколько месяцев по­пасть в дом… После процесса адвокат женщины подо­шла к Евгению Владимировичу: «Переиграли вы меня, я своей подзащитной неделю твердила — ни в коем случае про новый замок». Евгений Владимирович с улыбкой от­ветил: «Я то же самое от своего требовал».

— С тобой ходить по Дмитрову нельзя, — то ли укориз­ненно, то ли с гордостью говорит дочь Наталья, — Каж­дый второй заговаривает или раскланивается.

Все-таки, думаю, с гордостью.